«Каждый день думали о смерти»: Заключенные заявили о пытках в омской колонии

В распоряжение «Комсомолки» попало письмо, переданное заключенными.

25 сентября в Омск приехали адвокаты Вера Гончарова и Мария Эйсмонт. Во многом благодаря им получила огласку история о пытках в омской исправительной колонии № 7. В мае 2018 к Гончаровой обратился освободившийся из ИК-7 Сулейманов. После того, как его история появилась в СМИ, к адвокату стали обращаться и другие заключенные и их родственники.

«НАС НЕ ПУСТИЛИ НА ТЕРРИТОРИЮ И ПРОСТО ЗАКРЫЛИ ДВЕРЬ»

Когда заключенные поняли, что появилась хоть какая-то надежда быть услышанными, адвокатов завалили сообщениями о чудовищных условиях содержания в колониях Омска.

- Сейчас открываются все новые и новые случаи, – говорит Мария Эйсмонт. – Притом люди разного возраста, социального положения, образования, отбывавшие наказание в разные годы в ИК-7, том числе не знакомые друг с другом, рассказывают об одних и тех же изощренных пытках и часто называют имена одних и тех же сотрудников колонии.

На этой неделе адвокаты из столицы приезжали в Омск. Марии Эйсмонт так и не удалось встретиться с подзащитными в лечебно-исправительном учреждении № 10. Ей просто вынесли бумаги с отказом заключенных от ее услуг.

- Мы не верим в добровольный отказ от адвоката, - объясняет Мария. - Поэтому я попросила встречи с заключенными, чтобы они смогли отказаться лично. Но передо мной просто захлопнули двери. Если бы меня спокойно пустили в ЛИУ-10, я бы, возможно, и поверила, что там все нормально. После того, что увидела, сделать этого не могу. И не верю в желание ФСИН и прокуратуры проводить настоящие проверки. Если им нечего скрывать, почему они препятствуют проходу адвоката?

Несмотря на крайнюю закрытость системы ФСИН, первые результаты многочисленных проверок после публикаций и заявлений в Следственный комитет все же есть. В августе неожиданно лишился своей должности начальник регионального УФСИН Сергей Корючин. Вероятно, это может быть связано с нашумевшей историей о пытках в омских колониях. Благодаря чудом сохранившемуся и попавшему в Следственный комитет видео с издевательствами над заключенными пока на два года колонии осудили лишь одного человека – инспектора отдела безопасности ИК-7 Василия Трофимова. Суд доказал: надзиратель сколотил банду из заключенных для унижения и подавления воли осужденных. Заключенных заставляли называть друг друга женскими именами, избивали их и всячески издевались.

Вера Гончарова и Мария Эйсмонт в Омске побывали в туберкулезой больнице.

«ИЗ-ЗА ИЗДЕВАТЕЛЬСТВ У МЕНЯ РАССЫПАЛСЯ ПОЗВОНОЧНИК»

Адвокатам известно о 14 осужденных, которые подвергались пыткам. Но говорить о случившемся пока нашли в себе силы не все. «Комсомолка» пообщалась с одним из тех, кто готов идти до конца.

Дмитрий Козюков угодил за решетку в 2008 году. В колонию он попал здоровым, а теперь инвалид. В этом сиделец винит надзирателей, которые весь срок над ним издевались.

- Из колонии я ушел не своими ногами – вынесли на носилках. Актировали меня (освободили из заключения по состоянию здоровья. – Прим. авт.) 2 августа 2017. Из-за пыток просто рассыпался позвоночник, – рассказывает нам Козюков, который до сих пор лечится в больнице. – Когда меня везли на операцию, думал: «Все равно уже умру, наверное. Так хоть другим, может, помогу. Страшно было рассказывать, конечно, не то слово».

- С чего все началось?

- В ЛИУ-10 были невыносимые условия содержания. Например, вместе держали заключенных с закрытой и открытой формой туберкулеза. От сырости и холода по стенам рос грибок. Это и для здоровых людей опасно, а для легочников – смерть. Как выяснилось, все наши жалобы прокуратура передавала обратно руководству ЛИУ-10.

- Как вас наказали за жалобу в первый раз?

- Это, наверное, был один из самых страшных случаев за все время. Меня увезли в дурдом, как буйного. Двое врачей осмотрели и говорят: «А тебя-то к нам зачем? Ты ж здоровый. Ну, что делать - будем лечить». Как это происходит, я примерно знал – человека привязывают к кровати, обкалывают лекарствами, а сверху еще матрас на него кладут. Я понял, что не выдержу этого, поэтому сам протянул руку – мол, колите, я не сопротивляюсь. Там я пролежал вроде бы двое суток, которые почти не помню.

- Когда вас перевезли в бывший СИ-3?

- Я и еще 10 человек продолжили жаловаться, отказывались сотрудничать с администрацией. Чудом удалось передать одну жалобу и дело дошло чуть ли не до Москвы. Руководству ЛИУ-10 позвонили и сказали: «Наведите там у себя порядок». Они, конечно, пришли в ярость. Ну, и разобрались по-своему. Нам сказали, что везут в больницу, а, когда выволокли из автозака, мы все поняли. Это было здание СИ-3, о котором жуткая слава до сих пор идет по всей стране.

- До этого вы там были?

- В 2008 году меня сначала туда отправили. Тогда там был просто кошмар. Например, заключенного могли одеть в юбку или петушком – то есть, как в детский костюм, только для взрослого сшитый. Водили по камерам и заставляли говорить: «Я обиженный и так далее». (Обиженный – заключенный, которого изнасиловали. – Прим. авт.). Туда «на работу» возили группу зэков, которые участвовали в избиениях. Или могли помочиться на человека. А это считается даже еще унизительнее. Несколько заключенных там даже погибли. После этого СИ-3 закрыли, но ломать людей туда продолжали привозить.

«ИЗБИВАЛИ ПОКА НЕ НАЧНЕШЬ ИСПРАЖНЯТЬСЯ»

- Когда вы попали в это место во второй раз?

- В 2015 году. Нас сначала поместили в отсекатель и стали выводить по одному. Они на всю громкость включали музыку, но даже через нее прорывались просто нечеловеческие крики. Нам вынесли ведро – мол, делайте свои дела сюда, а то нам всю камеру загадили. То есть людей пытали до тех пор, пока они не испражнялись. Я все понял, что меня там ждет. Меня повели предпоследним.

- Что происходило в этой камере?

- Меня повели по коридору под углом 90 – это когда корпус тела наклонен, руки за спиной задрали так, что я головой иногда касался пола. В какой-то момент я увидел ноги. Кто-то надел мне на голову наволочку, через пару шагов – еще одну. Я ударился головой о какой-то угол – наверное, это была дверь. Потом меня кинули на что-то мягкое и мокрое. Как я понял потом, матрас был в моче и кале тех, кого пытали до меня. Начали бить деревянной киянкой по пяткам. Боль такая, что прямо мозг пронзает. Потом со всей силы они начали прыгать по спине. После этого перевернули и начали чем-то мазать половые органы. Один это делает, другой сел на меня и держит, а третий орет: «Мы тебя сейчас насиловать будем». Что творилось у меня в голове – не передать словами. У меня начался нервный срыв – потому что в эту угрозу, находясь там, веришь. Потом начал молиться: «Господи, помоги!». А они только хохочут: «Кричи громче, не слышно».

Фото: Мария Эйсмонт

- Что было потом?

- Меня снова приволокли снова в отсекатель, где были уже все остальные. Каждого приковали к решетке за одну руку так высоко, что до пола можно было дотянуться, только стоя на носках. Продержали без еды и воды сутки, даже в туалет не выпускали. Кто хотел – делали все в штаны. Потом отправили всех в одиночные камеры. Там был нарисован квадрат, в котором надо было стоять весь день и во весь голос читать устав колонии. Ноги отекли, как валенки просто стали. Только через месяц разрешили присаживаться за столик.

- Это был единичный случай или все повторялось?

- Это было постоянно. Крики из камер были слышны каждый день. Например, сотрудники веселились тем, что растягивали заключенного. Держишься руками за стену, чтобы не упасть, и даже не можешь закрыться, а тебя бьют по ногам, пока не посадят на шпагат. Потом, если не можешь подняться сразу, пинают между ног. Или, например, заставляют наизусть читать устав колонии. Если ошибешься – снова избивают. Каждый раз, когда включалась музыка и я слышал, что открывают дверь в мою камеру, у меня просто ноги подкашивались от страха.

- Кого-то изнасиловали?

- Кто же о таком расскажет. Был один молодой парень. Его увели на двое суток, когда привели обратно, он даже говорить не мог. Сначала вроде бы написал заявление, что его изнасиловали дубинкой, но потом забрал.

- Что вам помогло выжить в таких условиях?

- Я думал о своих детях. Потом стало легче, когда подселили соседа. Он оказался хорошим человеком, поддерживал меня. Хотя бы было, с кем поговорить. А так каждый день думал о суициде.

- Когда вас вернули обратно в ЛИУ-10?

- Через четыре месяца, когда согласились отказаться от своих жалоб. Кого-то, например, заставили быть дневальным – следить, чтобы заключенные вовремя вставали или шли на обед. Кроме того, в обязанности такого человека входит выполнение любых требований. Например, заставят тебя избить кого-то, и ты избиваешь. Меня сразу увезли в больницу, потому что я уже сам ходить не мог.

- Сейчас то, о чем вы рассказали, продолжается?

- Пока я был в ЛИУ-10 к нам через день «скорая» приезжала. Один раз у человека лица не было, так избили. В карте написали: «Упал с лестницы». Это у них вообще любимый диагноз.

- У вас после случившегося сильно пошатнулось здоровье?

- Конечно, я пришел в колонию в 25 лет абсолютно здоровым. А спустя 9,5 лет у меня туберкулез легких, позвоночника, мочеполовой системы, почек и кишечника. Адские боли. Я намерен добиваться наказания сотрудников колонии, которые над нами издевались – хотя бы ради тех, кто там находится сейчас.

В распоряжение «Комсомолки» попало письмо, переданное заключенными.

В распоряжение «Комсомолки» попало письмо, переданное заключенными.

КОММЕНТАРИЙ УФСИН

«Проверка не выявила случаев применения силы к осужденным»

- В ряде СМИ тиражируется информация, не соответствующая действительности, о якобы имеющих место нарушениях условий содержания осужденных в исправительных учреждениях. Руководством УФСИН России по Омской области по всем опубликованным материалам проводятся служебные проверки, также проведена проверка организации работы колоний, – ответили на запрос «Комсомолки» в пресс-службе. – По размещенной информации, о нарушении законности со стороны сотрудников собраны материалы и направлены для проведения проверки в органы предварительного следствия.

Рассмотренные материалы не подтвердились фактами, органами следствия вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовных дел. Создана комиссия по проведению проверок организации работы и несения службы в помещениях и карцерах. Случаев применения сотрудниками физической силы и специальных средств в ФКУ ИК-7 и ЛИУ-10 за прошедший год выявлено не было.