Борис, ты не прав

Позиция нынешнего министра иностранных дел Британии Бориса Джонсона прямолинейна и двулична одновременно

Фото: REUTERS

В принципе, 4-летие – дата не круглая. А статья сама по себе не является средоточием каких-то откровений. Такую можно было написать и в первую годовщину, и в 10-ю, наверное, еще можно будет повторить. Полагаю, к тому времени в позиции британского МИД много не изменится. Собственно, примечательна сама аргументация и интерпретация событий в изложении Бориса Джонсона. Нам с ней еще предстоит иметь дело годами.

Ведь статья Бориса Джонсона, приуроченная к годовщине присоединения Крыма, вышла 22 февраля, а не 18 марта, когда состоялся сам референдум и присоединение. Джонсон считает, что присоединение произошло уже в ночь на 23 февраля, когда в Крыму появились «вежливые люди». Причем они там «появились», в его трактовке, просто так. Вдруг. Потому что Путин, мол, так решил. Не было никакой предыстории. Не было никаких причин им там появиться. Не было накануне переворота в Киеве, случившегося день спустя после того, как оппозицией и правительством Януковича был подписан меморандум, гарантами которого выступили высокопоставленные политики ЕС. Не было угроз со стороны украинских националистов, в том числе в отношении Крыма. Не было заявления лидеров госпереворота о намерении запретить русский язык. Просто среди ясного дня коварный Путин решил присоединить Крым.

Кстати, было бы странно, если бы Джонсон вспомнил в трех крымских референдумах 90-х годов, в ходе которых с большим перевесом голосов крымчане неизменно высказались в разной форме за, как минимум, за автономию от Украины, за максимально возможное в рамках тогдашних законов дистанцирование от нее. Они никак не вписывались бы в его обличительную статью. Что сделали украинские власти с результатами всех этих трех референдумов? Правильно, похерили. И никто тогда на Западе особо не возмущался. Подумаешь, какие-то русские провели какой-то референдум. А результаты четвертого похерить не смогли. «Вежливые люди» помешали. Борис об этих референдумах и не пишет. Собственно, он и четвертый, 18 марта 2014 года не считает нужным даже упоминать. Даже для того, чтобы заявить, что, мол, нелегитимный он и мы не признаем его результат. Нет, его как будто не было вовсе. Удивительно для политика, который во многом обязан своей нынешней должностью результатам референдума о выходе Британии из ЕС. Кстати, в Британии тоже нет никакого закона о референдуме, голосование по Brexit состоялось лишь потому, что так решил тогдашний премьер Кэмерон, который был уверен в победе Лондона и хотел тем самым набрать политические очки. Кстати, воля большинства, выраженная на том референдуме, до стих пор так и не выполнена, и нельзя до конца исключать того, что в конечном итоге результаты голосования просто «заиграют».

Позиция нынешнего министра иностранных дел Британии прямолинейна и двулична одновременно. Он видит только те факты и события, которые хочет видеть. Призывая к тому, что противостоять России и сохранять санкции, он даже не пытается предложить какой-то – ну хоть для видимости – компромисс. Ну, например, провести «контрольный референдум» в Крыму под эгидой ООН или кого там еще. Нет, никаких вариантов нет и быть не может. Ну на нет, как говорится, и суда нет. Мы никуда не торопимся и готовы к противостоянию на годы, а если понадобится, то и на десятилетия. Будем читать новые статьи новых борисов.