«Поклонница Андрюши умерла на девятый день после его смерти. От любви»

Ко дню рождения любимого народного артиста в программе "Приют комедиантов" на канале ТВ Центр Андрея Миронова, обыкновенное чудо нашей сцены, вспоминали его друзья и близкие

Михаил Швыдкой, доктор искусствоведения: о брызгах эмоций

"Начало августа 1987 года. Я тогда работал в журнале «Театр». Миронов поставил спектакль и позвал меня на премьеру. А я не люблю первые спектакли. Миронов собирался на гастроли в Ригу и я тактично ему сказал: «Андрей, я приду, когда вы вернетесь. Поиграете, обкатаете... Там будет видно».

Мы с ним беседовали по телефону: помню, была половина первого ночи. Это был наш последний разговор. Он уехал в Ригу, а потом его не стало... Я долго корил себя за неподатливость: ведь мог приехать в театр, ему было бы приятно...

А вообще Андрей был цельным человеком - ни прибавить, ни убавить. В сборнике, посвященном памяти Андрея, я написал о спектакле «Безумный день или Женитьба Фигаро». В нем Андрей проявил свое актерское предназначение, миссию, если угодно. У него был дар сродни солнечному празднику. Увидеть мироновского Фигаро - то же самое, что откупорить бутылку шампанского. Брызги неподдельных эмоций".

Левон Оганезов, композитор: о жизни и смерти

"Возле театра Сатиры всегда дежурили поклонники Миронова. Несколько человек мне особенно запомнились. Сотрудники театра их знали чуть ли не по именам. Это двое парней ботанской внешности - таких часто встречаются в книжных магазинах и девушка, совсем молоденькая, лет 19. Пухленькая, с ярким румянцем. Обожательницей Андрея она была неистовой: ходила на все его спектакли, концерты, даже на гастроли в Минск с труппой ездила... И вот когда в Риге с Андрюшей случился приступ, даже я не знал, в какую больницу его отправили, а эта девушка уже стояла у ее входа и плакала. И вот Андрюши не стало...

На следующее утро после его смерти возле театра я увидел эту троицу. Они принесли увеличенную фотографию Миронова. Потом были похороны, тысячи людей, следующих за гробом кумира. Через несколько дней я уехал из Москвы, а вернувшись, отправился на кладбище. Смотрю, те парни цветочки сажают на могилке, убирают увядшие букеты. А той девочки - самой молодой - нет.

Спрашиваю: «А где ваша подруга?» - «Она умерла», - отвечают они. «Как умерла!? В 19 лет? Ведь была-здорова!» - изумился я. - «Да, на девятый день после смерти Миронова просто легла и умерла...». Я был поражен: как нужно чувствовать человека, что после его гибели внутри тебя все оборвалось! Раньше к таким историям относился скептически. Не верил. Но после этого случая понял: как мало мы знаем о жизни и смерти".

"Возвращаемся с Андрюшей в Москву из Тамбова. Миронов - за рулем «Волги», он очень любил водить машину. Дорога разваленная, вокруг - покосившиеся домики. И на одном из них табличка висит: «Санитарно-эпидемическая служба. Участок № 1». Посмотрел Андрей на унылый «пейзаж», задумался, а потом рассмеялся: «Вот едешь по Европе и читаешь: Сан-Марино, Сан-Себастьян... А у нас только одно увидишь - санэпидстанция»... Вообще Андрюша был очень смешливый. Развеселить его ничего не стоило. Скажешь что-нибудь остроумное, и он тут же прыскает от смеха".

"Андрей любил ухаживать за собой, особенно за ногтями. Они у него были в идеальном состоянии. Боясь нарушить их ухоженность, он так своеобразно мыл посуду! Выпьем с ним кофе, он ставит чашку под кран и спускает воду. «Андрей, руками надо мыть, руками», - говорю я ему. «Ой, Лева, ну не могу», - морщился Миронов. ... Он досаждал Голубкиной порядком. Где увидит пыль, сразу кричит как старшина в армии: «Лариса, ну разве так можно! Сейчас же люди придут!». Смотришь, она через несколько минут испуганная ходит по квартире с пылесосом".