Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+8°
Boom metrics
Звезды17 июля 2003 22:00

Юрий ХАЩЕВАТСКИЙ: “Обыкновенного президента” ждут за границей, но боятся на родине"

Изучать историю можно по книгам, а можно - по людям. Сегодня “Комсомолка” начинает новый цикл, который мы назвали “История в лицах”. Первое слово мы предоставили режиссеру-документалисту Юрию Хащеватскому, человеку потрясающего таланта, жизнелюбия и мужества. В силу своей профессии Хащеватский вот уже три десятка лет фиксирует каждый виток истории на пленку. Кроме того, он из тех людей, которые умеют не только показать, что видят, но и рассказать об этом
Источник:kp.ru

Изучать историю можно по книгам, а можно - по людям. Сегодня “Комсомолка” начинает новый цикл, который мы назвали “История в лицах”. Первое слово мы предоставили режиссеру-документалисту Юрию Хащеватскому, человеку потрясающего таланта, жизнелюбия и мужества. В силу своей профессии Хащеватский вот уже три десятка лет фиксирует каждый виток истории на пленку. Кроме того, он из тех людей, которые умеют не только показать, что видят, но и рассказать об этом

60-е годы. Как политика пришла ко мне

- Я жил тогда в Одессе. Сначала увлекся кавээном. Он проходил в Москве, и каждая команда должна была найти своего посла в Москве. Наши ребята притащили Утесова. Я пел под гитару “Как на Дерибасовской…”. После нашего выступления Утесов признался, что все было чудовищно плохо, кроме моей песни. Так я получил комплимент от самого Леонида Осиповича.

Благодаря кавээну я увлекся режиссерством. В вузах в то время практически каждый месяц делали конкурсные вечера. И вот вызывает меня декан и говорит: надо сделать конкурсный вечер. А поскольку приближалось 50-летие советской власти, секретарь парткома сказал, что мне оказывается огромное доверие и я должен делать вечер “по первоисточнику”. Я отправился в библиотеку и стал искать книги в красных переплетах. В результате обнаружил непонятно как сохранившуюся стенограмму X съезда партии. Надо заметить, что я был полный профан в истории КПСС и понятия не имел, что этот съезд был самым скандальным. Единственное, что понимал, - ни Каменева, ни Бухарина, ни Ленина играть нельзя. И тогда придумал ход - просто раздать тексты, а студенты их торжественно прочитают. Мы даже не репетировали - у каждого просто было подчеркнуто, что читать.

Когда началось действо, секретарь парткома как-то странно посмотрел на меня. Дело в том, что произнесенные вслух тексты не оставляли сомнения, что депутаты на съезде грызлись как пауки в банке… Скандал был редкостный, секретарь парткома даже настаивал, чтобы меня выгнали из института, но дело замяли. Более того - в следующем 68-м году мне опять поручили делать вечер. Декан просил: “Больше никаких первоисточников! Возьми что-нибудь легкое, стихи, например”. И я пошел искать стихи. Молодому режиссеру неинтересно брать Пушкина или Лермонтова - мы ведь легких путей не ищем. И я нашел тоненькую книжечку, изданную в бархатном переплете. Это была “Черная шкатулка” чешского поэта Людвига Ашкенази. Ну откуда мне было знать, что советские войска в августе вошли в Чехословакию! В общем, после того как актеры прочли стихи со сцены, участь моя уже была решена. Я даже не понял поначалу, за что меня отчислили. Видимо, это тот самый случай, который подтверждает известную фразу: “Если ты не идешь в политику, то она приходит к тебе”.

70-е годы. Как я пришел на телевидение

- В 73-м году я все же восстановился в институте, успешно окончил его и распределился в Минск. Благодаря кавээну я знал очень многих минских ребят. Подружился с Аркашей Рудерманом, Яшей Свирским, Феликсом Соловейчиком. Аркаши уже нет - погиб во время съемок, Яша работает в Израиле, а у Фели своя фирма в Лос-Анджелесе. А тогда мы вчетвером начали делать телепередачи.

Одна из них называлась “Необыкновенные приключения в обыкновенной квартире”. Эта программа должна была прививать любовь к книгам. Затравка одна и та же - ребенок начинает читать книжку, фантазировать, и все его родные становятся книжными героями. Папа становится фараоном, дедушка - жрецом и так далее.

Все шутки безжалостно резала редактура. Иногда мы просто обалдевали. Например, папа говорит сыну: “Дедушка у нас и жрец, и жнец, и на дуде игрец”. Редактор вычеркивает. Я спрашиваю - почему. А мне отвечают: “Ты понимаешь, с чем рифмуется слово жнец?”. Словом, цензура доходила порой до идиотизма.

Но зато благодаря этим передачам я в 1975 году получил работу в “Белторгрекламе”. Мы снимали рекламные оперы про фотоаппараты “Вилия”. Снимали рекламу для Госстраха. Эфирное время для предприятия тогда стоило 14 рублей за минуту, а рекламный блок шел отдельной передачей продолжительностью минут 15.

80-е годы. Как я пришел в политику

- 18 октября 1988 года в Красном костеле состоялось собрание, где впервые объявили о создании Белорусского народного фронта. В самой гуще событий оказался Алесь Адамович. А через четыре дня в Дом политпросвещения привезли ветеранов, которые заклеймили Адамовича словами пацифист и сионист. Почему сионист, я так и не понял. А мы с Аркашей Рудерманом снимали фильм про Адамовича. Его первое название было “Алесь Адамович. Наблюдение”. Вроде как за писателем ведется наблюдение. Но уже готовый фильм получил другое название - “Встречный иск”. Миша Литвяков, директор ленинградского фестиваля “Послание к человеку”, отобрал фильм на фестиваль. И вдруг появляется директор ленинградской студии документальных фильмов Кузин, который приносит текст фильма с пометками цензора. А в фильме есть фрагмент, где писатели обсуждают судьбу Солженицына. Его-то цензор и вымарал. Но мы с Рудерманом решили схитрить: убрать только звук. Видеоряд же никто не запрещал! Так и сделали, а в зале тихонько объяснили знакомым, в чем дело. А потом я еще и со сцены сказал, что звука кое-где не будет по независящим от нас причинам. После показа был настоящий скандал. Подходили люди, жали руки и говорили, что мы молодцы. Думаю, на этой волне мы и получили главный приз.

90-е годы. Как я стал цензором своего кино

- В конце 90-х на фестивале в Мюнхене я снова встретился с Мишей Литвяковым. Я показывал в Мюнхене “Обыкновенного президента”. Миша говорит: “Юра, дай картину на мой фестиваль!” Я был уверен, что он ее не покажет, но дал, просто ради интереса. Через пару месяцев уже в Минске подходит ко мне один человек и говорит: Литвяков передавал, что не поставил фильм, потому что иначе закрыли бы фестиваль. Сам он мне побоялся даже позвонить. Вот ведь парадокс: попадая на Запад, наш человек становится ужасно смелым и свободолюбивым. Но как только он возвращается домой, весь этот героизм куда-то улетучивается.

В то время я собирал материал для фильма “Кавказские пленники”. И если во “Встречном иске” нас вынудили отключить звук, то в “Кавказских пленниках” я сам “отключил” в некоторых эпизодах видеоряд, оставил черный экран. Это были совершенно жуткие кадры, как русским солдатам в Чечне отрезают головы. Когда я посмотрел весь трофейный материал, обнаруженный у чеченских боевиков, я пару ночей не мог спать от ужаса. Я понял, что оставлять эти кадры в фильме нельзя. Но вот какая странная штука - не показывать их тоже нельзя. Без них невозможно взглянуть трезво на многие вещи, понять ужас человека, оказавшегося в этой бойне: постоянно видеть смерть, жить в атмосфере беспредела и сохранить при этом нормальную психику очень сложно. Чеченцы отрезают головы федералам. А федералы что, лучше? Они сами рассказывают, как, поймав снайпершу, привязали ее за ноги к двум бэтээрам и разорвали на части. Я убирал “расчлененку” из фильма, а она все лезла и лезла. С другой стороны, когда я посмотрел пленку 4-5 раз, она уже не производила такого впечатления. У общества сильно отодвинут барьер чувствительности, и во многом этому способствует жуть, которую гонят по всем каналам. Люди становятся толстокожими.

Новый век. Ожидание перемен

- Стою в аэропорту, вокруг ходят пограничники. И вдруг один из них, офицер, обращается ко мне: “Вы Хащеватский? Можно пожать вашу руку? Спасибо за кино. А когда будет следующее?”. А ведь это силовики, те, на которых опирается наша власть. Вот такие случаи вселяют надежды на перемены.

ДОСЬЕ “КП”

Юрий ХАЩЕВАТСКИЙ - известный режиссер-документалист, политик, “антисоветчик со стажем”. Снял около 30 фильмов - точного количества и сам не помнит. Многие картины были отмечены призами различных Международных фестивалей. Один из самых известных и нашумевших - "Обыкновенный президент" - был отмечен премией мира на Берлинском кинофестивале и получил Гран-при на кинофестивале в Нью-Йорке. В Минске после этой картины режиссера жестоко избили неизвестные “поклонники”.