Сергей Есенин и Айседора Дункан.
Фото: ru.wikipedia.org
Каким ветром ее занесло к нам в Россию в самом начале 20-х - в год разрухи и голода, зачем и ради чего она, чуть ли не по всему миру обласканная славой танцовщица, устремилась в неведомую для нее страну?..
Потому и понеслась - отозвалась, хотела быть полезной и хоть немного скрасить жизнь других людей.
И он, Есенин, тоже в расцвете славы - яркий, звонкий, неповторимый. В той голодной жизни умевший жить весело и, как многим думалось, беспечно.
Есенин, узнав о приезде Айседоры Дункан в Москву, кинулся искать ее везде, где только предположительно мог бы повстречаться с нею. Никогда не видав ее, он уже почти любил. А если быть вернее - летел за нею, привлеченный светом славы.
Она же ничего не слышала о нем.
И как им встретиться?.. Он ее нагнал! Вечером у друга своего, художника Григория Акулова.
Она появилась, когда вечеринка шла вовсю, - на мгновение в дверях застыла, чтоб показать себя: богиня в белоснежной танцевальной тунике, из-под которой выглядывали золотые сандалии.
Конечно, по-нашему за опоздание - «штрафной»… Налили ей стакан граненый водки… И Айседора не стала огорчать. Осилила!
Есенин с разбегу кинулся ей в ноги, обхватил их, повторяя: «Айседора! Моя! Моя!» А больше он ничего не мог сказать, поскольку по-английски не знал ни слова.
Она обняла голову его и улыбалась так, что всякий понял: обоих их любовь сразила, едва увидели друг друга.
И понеслось! С утра Айседора занималась с детьми в холодном зале, потом бегом кидалась едва ли не по всей Москве, пытаясь отыскать для них хоть какую-то еду, а вечером Есенин хватал ее, как дикий зверь добычу, и увлекал в шумное веселье…
Позже, уже расставшись с ним, она напишет, что рядом с этим вихрем, мальчишкой-взрослым (между прочим, в свои 26 уже отцом троих детей), ее такое странное вдруг охватило - хотелось держать его, прижав к груди, не отпускать…
Он написал тогда такие строки: «Я не знал, что любовь - зараза, я не знал, что любовь - чума. Подошла и прищуренным глазом хулигана свела с ума…»
Они поженились 2 мая 1922 года, когда Айседора, безмерно влюбленная в поэта, напоминавшего неудержимый ветер, уже стала уставать от этого непрестанного кружения, полета, не могла сказать, где сможет оказаться даже через час. И только в мастерской скульптора Сергея Коненкова на Тверской, который сам по себе был милым и радушным и к чаю всегда мог предложить что-нибудь поесть, только там она чувствовала покой. Есенин упоенно читал стихи, Коненков слушал, тихо улыбаясь, она же, ни слова не понимая из того, что ей читал любимый, тепло и радость удивленно ощущала.
Он ее измучил. В такой бешеной скорости она жить не могла. К тому же он требовал ее всю, а у нее был долг, и бросать детей, которых она учила танцам, не хотела. Айседора преподавала свою манеру танца - свободную, пластическую - в противовес классической балетной школе.
Их разрыв был неизбежен.
Они ездили вдвоем по Европе, он везде чудил, требовал к себе особого внимания, а он звезда лишь дома…
В Париже они с обоюдным облегчением расстались. Но и не без боли: в глубине любовь все же в каждом сохранилась…
Айседоре уже 43, она пережила невосполнимую утрату: трагически погибли двое ее детей, и вот после краткой внезапной вспышки счастья снова остается жить одной…
Она погибла внезапно и жестоко: в открытом автомобиле сидела рядом с другом, он за рулем. У нее на шее был супермодный длинный легкий шарф из шелка. Порыв ветра на ходу намотал конец шарфа на ступицу колеса. И, натянувшись, он сломал ей шею.
Незадолго до смерти Дункан в Ницце давала интервью, и репортер спросил: «Какой период вашей жизни вы считаете самым значительным и счастливым?»
Она ответила: «Россия, Россия, только Россия! Мои три года жизни в России, со всеми их страданиями, стоили всего остального в моей жизни! Нет ничего невозможного в этой великой стране, куда я скоро поеду опять и где проведу остаток своей жизни!»
Не довелось.